После неудачной поездки на Святую Гору будущий святой снова начал трудиться плотником в Конице и в окрестных селениях. Его жизнь в миру была постоянной духовной борьбой и подготовкой к жизни монашеской. Днем он напряженно работал и держал пост, а большую часть ночи проводил в бдении — с молитвами и псалмопениями, совершал поклоны.

После армии он старался приучить себя к условиям монашеской жизни - не ел мяса и вел себя так, словно был монахом. Построив маленькую хижину в углублении обрыва, он уходил туда и пребывал в безмолвии. Но, когда хижину обнаружили, перестал туда ходить. На один из многодневных постов он уехал в монастырь на Пелопоннесе, где провел время в аскетических подвигах.

  В деревнях, где Арсений плотничал, он был очень внимательным, говорил мало, а во время работы напевал что-то церковное. Когда не было возможности достать постной пищи, проводил день в сухоядении.

Коница – родной город святого Паисия Святогорца

От родственников Арсений не скрывал, что собирается стать монахом. Но говорил им, что остается в миру якобы потому, что еще не готов к монашеству — чтобы родные не переживали из-за того, что исполнение его желания задерживается из-за них.

По-человечески он сделал все, что было возможно, и в мирской жизни не оставил ничего недоделанным и неулаженным. «Когда я уходил в монахи, никто не мог мне ничего возразить», — говорил он, имея в виду то, что он безукоризненно исполнил свой долг по отношению к семье.

Храм святого Космы Этолийского в Конице

   В марте 1953 года Арсений был уже готов к тому, чтобы последовать монашескому призванию, которое проявилось в нем еще в младенческом возрасте. После горячей молитвы он выбрал из трех возможных вариантов один — вновь отправиться на Святую Афонскую Гору. Когда Арсению было двадцать девять лет, он удалился от мирской суеты и возвратился на Святую Гору.

Источник:
Пространное житие написанное иеромонахом Исааком с документальными видеосъемками

   Многие Святые Мученики, не зная догматов веры, говорили: «Я верую в то, что установили Святые Отцы». Говоря так, человек свидетельствовал о Христе, становился мучеником. То есть христианин не мог привести доказательств истинности христианской веры, чтобы убедить в ней гонителей, но он имел доверие Святым Отцам. «Как же я могу не доверять Святым Отцам? — думал он. — Ведь они были и более опытны, и более добродетельны [чем я], они были святы. Как я могу согласиться с бессмыслицей и стерпеть хулу на Святых Отцов?» Мы должны доверять Преданию. Сегодня, к несчастью, и у нас появилась европейская «корректность», и люди стремятся показать себя добрыми. Желая проявить свое «высшее благородство», они заканчивают тем, что кланяются двурогому диаволу. «Пусть будет одна религия», — говорят они и все ставят на одну доску. Ко мне в каливу тоже приходили несколько человек с такими взглядами. «Нам, то есть всем, кто верует во Христа, — говорили они мне, — надо объединиться в одну религию». — «Это все равно что предлагать мне собрать в одну кучу столько-то каратов золота и столько-то отделенной от этого золота меди, чтобы снова сделать из них один сплав, — ответил я. — Но разве разумно опять смешивать золото с дешевыми металлами? Спроси золотых дел мастера: «Можно ли смешивать мусор и золото?» Ведь было столько борьбы, чтобы очистить догмат от мусора». Святые Отцы знали, что делали. Они воспретили общение с еретиками не без причины. Но сегодня призывают к совместным молитвам не только с еретиком, но и с буддистом, огнепоклонником и сатанистом. «Православные, — говорят, — тоже должны присутствовать на экуменических совместных молитвах и конференциях. Это — свидетельство!» Да какое там еще «свидетельство»! Эти люди разрешают все проблемы с помощью логики, они находят оправдание тому, чему не может быть оправдания.