Покаяние — всемогуще, как установление всемогущего Бога. Нет греха, который бы устоял против лица покаяния. Оно — дар, данный падшему естеству человеческому;... оно — связь земли с небом, лествица к небу. Им очищается,изглаживается всякий грех. Если б ты и был обременен тягчайшими согрешениями, нисколько не останавливайся приступить к покаянию. Неизмеримый океан поглощает одинаково и воды реки широкой, протекшей величаво многие страны, и скромные струи ручейка, едва приметного; так в бездне благости Божией исчезают тяжкие грехопадения наравне с малейшими, ничтожнейшими погрешностями.Да уверят тебя в этом пятьсот и пятьдесят динариев, одинаково прощенные: заимодавец бесконечно богат, а должники — все несостоятельны (Лк. VII:41, 42). И малый грех остается неизглажденным, если согрешивший пренебрег покаяться в нем, как в ничтожном по его мнению; и великий грех изглаждается вполне при посредстве покаяния неограниченными благостию и всемогуществом Божиими.

Как тебе приятно бывает, как весело, когда ты найдешь какую-либо потерянную нужную и ценную вещь! Ты готов скакать от радости. Вообрази же, как приятно Отцу Небесному при виде пропадавшего чада Своего — человека-грешника, но нашедшегося, при виде погибавшей и ожившей овцы своей, при виде утраченной и найденной драхмы своей, т.е. этого живого образа Божия — человека? Невозможно описать этой радости. Радость у Отца Небесного о пропадавшем и нашедшемся блудном сыне Своем так велика, что подвизает к радости все любящее и доброжелательное небо: ибо радость бывает на небеси о едином грешнице кающемся (Лк. 15, 7). Погибающие братия и сестры! возвратитесь с пути погибели к Отцу Небесному. Покайтеся, приближи бо ся Царствие Небесное (Мф. 3,2).

Страстная седмица - неделя предшествующая празднику Воскресения Христова. Она посвящена воспоминанию последних дней земной жизни Спасителя, Его страданиям на Кресте, смерти и погребению.

Святая наша Церковь призывает нас эти дни пережить с сокрушением и покаянием святые Страсти Господа нашего Иисуса Христа. Чтобы мы стали сознательными причастниками страданий нашего Спасителя, потому что только так мы почувствуем всю величину божественной любви и человеколюбия. Только так поймем, что «не тленным серебром или золотом искуплены вы от суетной жизни, преданной вам от отцов, но драгоценною Кровию Христа» (1 Пет. 1:18,19). Наше спасение – это результат принесенной Жертвы Господа нашего, чтобы «избавившись от грехов, жили для правды: ранами Его вы исцелились» (1 Пет. 2:24).

Если ты хочешь помочь Церкви, то старайся лучше исправить себя самого, а не других. Если ты исправишь самого себя, то сразу же исправится частичка Церкви. И понятно, что если бы так поступали все, то Церковь была бы приведена в полный порядок. Но люди сегодня занимаются всем, чем угодно, кроме самих себя, потому что заниматься другими легко, а для того, чтобы заниматься самим собой, нужен труд.

Если мы займемся самоисправлением и, полагаясь преимущественно на божественную помощь, обратимся более ко внутренней деятельности, чем ко внешней, то мы поможем другим больше и результативнее. Кроме того, мы сумеем стяжать и внутреннюю тишину, которая будет тихо помогать тем душам, с которыми мы встретимся, потому что внутреннее духовное состояние выдает душевную добродетель и изменяет души других.

Как-то раз, после одного из своих выездов в мир, Старец сказал: «Сегодня грех вошел в моду. Из тех людей, с которыми я встречался и беседовал, на исповеди было менее десяти процентов. Я испытываю потребность исповедоваться каждый день, а они – не находят в себе грехов!»

   Сам Старец жил в другом духовном пространстве. Он оценивал свои поступки иначе, чем люди мира сего. Для других он всегда находил смягчающие вину обстоятельства, однако самого себя – судил строго. Он говорил: «Залог того, что кто-то ведет подлинную духовную жизнь, это – большая строгость к себе самому и – много снисходительности к другим. Человек не должен использовать каноны, как пушки, против других людей». Старец занимался тонким духовным деланием. Он каялся, исповедовался и, подражая Святым, с любочестием совершал подвиги и соблюдал монашеские правила, будучи побуждаем к этому лишь собственным произволением. Он говорил: «Когда Святые называли себя грешниками, они в это верили. Их духовные очи стали подобны микроскопам, и свои даже незначительные – прегрешения – они видели как большие грехи».